Сегодня все большее внимание обращают на себя различные проявления молодежной субкультуры, такие как токсикомания, многочисленные формы нетрадиционных религиозных культов и собственно молодежные движения.
      Эти явления сходни не только двоими социологическими и культурологическими предпосылками возникновения, они принципиально сравнимы и по психологическим причинам, вследствие которых человек выбирает ту или иную альтернативную форму деятельности. Это обусловлено прежде всего сходством стилей жизни и основанных на них состояний сознания, достигаемых в различных проявлениях молодежной субкультуры. Среди них нужно отметить непосредственность и спонтанность поведения, "здесь и теперь" существование, остроту переживания.. Именно стремление к переживанию подобных состояний сознания, на наш взгляд, может приводить к выбору "пограничной" формы деятельности. Разница здесь. лишь в путях достижения этих состояний сознания.
      На первый взгляд может показаться, что мотивация обращения, к наркотикам-чисто гедонистическая мотивация. Однако психологические причины здесь глубже. По данным В.Патриджа, здесь велика роль и более высоких ценностей, таких как самоуглубление, самопознание, преобразование внутреннего мира. Более того, современные исследования выявили существенные различия в мотивации обращения к наркотикам у разных групп населения. Представители низших классов употребляют наркотики для того, чтобы забыться от горестей повседневной жизни, "освободить" себя, от забот о пропитании, учебе и т.п. Хиппи - выходцы из среднего класса -используют наркотики для преодоления первоначальной социализации, включающей их и мир трудовых ценностей, чтобы облегчить переход к"новой системе ценностей, выявить' свое внутреннее "И" без влиянии условностей. Таким образом, психологические причины употребления наркотических веществ кроются, во-первых, в тех возможностях удовлетворения желаний и разрешения конфликтов, которые дает переживание измененных состояний сознания человеку, научившемуся опредмечивать в них свои актуальные потребности, а, во-вторых, в тех психологических и социальных условиях, которые толкают человека на- этот путь. Отметим, что положительные переживания, которые по своей природе являются следствием некоторой продуктивной деятельности, играя в ее структуре роль мотива-стимула,, здесь выступают в качестве мотива,придающего деятельности личностный смысл, Предметом этого мотива становится токсическое вещество.
      Подобный механизм можно наблюдать и в таком, с первого взгляда, далеком от вышеописанных явлений феномене культуры, как нетрадиционные религиозные культы. На их сходство указывают целый ряд авторов. В своей книге "Движение хиппи в США" А.Ломбар отмечает, что ЛСД, получивший особое распространение в связи с движением хиппи, превратился для многих сторонников контркультуры в "кваэирелигиозный катализатор", с помощью которого они совершают "путешествия в иные миры". Кроме того, существует некоторая преемственность в увлечениях молодежи различными альтернативными формами деятельности : употреблением наркотиков эамвняется состянием духовного экстаза, достигаемого медитациями и друпими формами психотехники .
      Можно предположить, что в структуре мотивации обращения к нетрадиционным религиозным культам большую роль играет стремление к сильным положительным переживаниям. Наряду с этим выражен и второй компонент гедонистической мотивации - стремление избежать страдания.
      Переходя к проблематике собственно молодежного бунта, необходимо еще раз отметить, что он включает в себя феномены токсикоманий и обращения к нетрадиционным религиозным культам. Специфической чертой молодежных движений, возникших в 60-х годах нашего века, нужно признать некую субкультуру протеста против общественного строя, уклада жизни, морали, нравственности, нормы поведения ... против всего. В период зарождения молодежная культуре протеста в первую очередь была представлена политическим движением "новых левых", в котором собственно контркультура создавала лишь стилистическую атмосферу политических выступлений. После разочарования в возможностях социальных перемен бунт из средства переустройства общества превратился в самоцель. Контркультура, ранее бывшая лишь оформлением, обрела собственную, самостоятельную ценность, вышла.на авансцену протеста. Кн первоначально выступает как' цель деятельности протестующей молодежи, средствами достижения которой могут быть лозунги, стиль одежды, манера поведения. Однако впоследствии первоначальная цель отходит на второй план и уступает место переживанию состояния-бунта. Ну я там, где дело дошло до бунта, реальные проблемы, по поводу o которых он начался, затушевываются; на первый план выступает отчаянность действия и чувствования, и то, что прначалу было актом нравственного или политического протеста, разворачивается в некий "хэппенинг ", черпающий смысл в себе самом, точнее в своей собственной спонтанности и стихийности . Согласно 1.Роззаку, содержание культуры протеста заимствовано из самых разнообраэных экзотических источников. Однако ядро, вокруг которого организуется всо это содержание, -"соображение, принципиально противопоставленное разуму и ведущее к экстазу, состоянию одержимости, тождественному тому, которое переживает шаман в период "радения" или "дионисического опьянения".
       Из приведенных описаний явствует, что место протеста в мотивации деятельности молодежи заняло достижение сильных эмоциональных переживаний, состояния экстаза, одержимости или, выражаясь словами Л.Н.Леонтьева, "канализация аффекта". Переживание превращается из следствия деятельности в ее мотив, протест - из мотива в средство. Деформируется мотивационно- деятельная структура личности. Многие авторы на основании этого делают вывод о гедонизме как основной черте и направляющей силе молодежных движений. На наш взгляд, такое утверждение по крайней мере поверхностно. Анализируя внешние проявления бунте, данные теоруш оставляют в стороне глубинные причины, приведшие к выбору альтернативной формы деятельности. Здесь, так же как и в рассматриваемых выше феноменах, Налицо личностный кризис,' невозможность достичь желаемых результатов в социально приемлемых формах деятельности. Чтобы понять это, необходимо'остановиться на некоторых психологических особенностях юношеского возраста.
       Прежде всего это маргинальность последнего, связанная с фазой перехода в мир взрослых: при физиологической и психологической зрелости необходимо достичь зрелости социальной. По мнению Эриксона одной из основных черт этого периода жизни является кризис идентичности, во многом связанный с проблемой дальнейшего самоопределения. Он характеризуется ростом отрицателыюй самооценки, повышенным уровнем тревожности, поиском своего Я в многообразии социальных ролей.
       При неблагоприятных условиях развития кризис идентичности может превратиться и длительный период между подростковым возрастом и взрослостью, когда шоиск своего места в мире сопровождается мучительными раздумьями, о смысле бытия, многочисленными попытками найти свое профессиональное призвание, сформировать цельное мировоззрение, так называемый личностный стержень. Экспериментальные данные показывают, что кризис идентичности определяется не состоянием "Я настоящего", а неопределенностью концепции "Я будущего". В этом возрасте человек впервые сталкивается с проблемой выбора дальнейшего пути.'Неформальные группы, согласно Парсонсу,возникают именно в промежутке между семьей и институтами социализации молодого поколения. Но выделяемым им критериям, отношения в молодежной группе напоминают взаимоотношения между детьми: внестатусность, социальная однородность, спонтанность действий, свобода в выражении чувств и т.п. Учитывая 'вышесказанное, молодежные движения можно рассматривать как затягивание первичной социализации и связанную с этим попытку отсрочить неизбежный переход к взрослости.
       Еще одна немаловажная причина возникновения неформальных групп связана с существующей в воспитании ориентацией на будущее, тенденцией к откладыванию"подлинной жизни" на потом - после школы, после вуза и т.п., что приводит к недооценке молодежью реального настоящего. Получается, что человек не живет, а только готовится к следующему этапу жизненного пути. В связи с этим актуально осуществляемая деятельность теряет самостоятельную ценность. Вследствие того, что актуальная деятельность не наполнена личностным смыслом, происходит фрустрация потребностей в самореализации, здесь и теперь существовании, их удовлетворение возможно лишь при включении в мир взрослых. В то же время, как уже упоминалось, значительная часть молодежи стремятся отсрочить этот переход. Следовательно, перед ними стоит задача сконструировать деятельность, с одной стороны, дающую возможность удовлетворения этих потребностей, а с другой - способствующей сохранению изоляции от мира взрослых. Именно поэтому молодежь выбирает альтернативные по отношению к нормам и ценностям. Общества формы деятельности, в которых, достигаются переживания способствующие удовлетворению указанных потребностей и выходу кризиса идентичности (переживание здесь и теперь существования единства с непосредственным социальным окружением). Одиако разрешение кризиса, тик же как и в случае нетрадиционных религиознмх культов и токсикоманий, является, на наш взгляд, иллюзорно-компенсаторным. В данном случае выбираемая молодежью деятельность направлена не на поиски реального решения проблем, д на '""'достижение переживаний, которые могут имитировать состояние выхо да из кризиса.
       Подводя итог, необходимо отметить, что во всех рассматриваема явлениях главное место в структуре мотивации деятельности нанимает переживание. Стремление к последнему строит специфические деятельности, в процессе реализации которых происходит иллюзорный вы.ход из кризисной ситуации, а также собственно достижение желаемых переживаний. Кратко остановимся на психологической природе этого стремления.
       Типологическая схема Ф.Е.Василюка показывает, что предметное содержание и переживание даны сознанию в совершенио различных режимах наблюдения. В первом случае переживания протекают спонтанно, не берутся усилием акта сознания, даны нам непосредственно, сами собой . В случае стремления к переживанию эти отношения оборачиваются. Субъект здесь пытается достичь того, что должно быть дано нам само собой, усилием акта сознания. При таком положении вещей возникновение переживания, которого пытается достичь субъект, делая его предметом (мотивом) своей деятельности, становится принципиально невозможным. Франкл по этому поводу писал: "Чем больше человек понуждает себя бороться за удовольствие, тем меньше он его получает. Это объясняется тем неоспоримым фактом, что удовольствие является побочным продуктом, косвенным эффектом наших стремлений, оно исчезает в той мере, какой становится целью или задачей" То есть переживания которые сами по себе не могут явиться мотивами, потому что они неспособны породить направленную продуктивную деятельность. Однако возможен и другой путь, а именно конструирование деятельности, направленной на воссоздание некоторой эмоциогенной ситуации. Объективно оставаясь стремлением к переживанию, токая деятельность способствует его достижению косвенным путем, с помощью некоторых средств в качестве которых могут иыступать и наркотические вещества. Сохраняя главное место в мотивации, переживание обретает свой предмет в тех средствах, с помощью которых оно достигается. В силу того, что наша культура в целом направлена на продуктивность, в ней невелик диапазон "эмоциогонных" деятельностой. Это приводит к своеобразной сценарности в увлечениях молодежи и ее поведении. От бунтов к наркомании и далее к полинаркомании, от последних К нетрадиционным религиозным культам и снова к бунту. Иллюзорно-компенсаторный характер деятельности порождает ситуативные, но в то же время сильные переживания, которые благодаря своему последнему качеству приводят к поиску новых деятельностей по их достижению.
      На протяжении всего текста мы обращались к положению о том, что истинные переживания можно получить в продуктивных, творческих формах деятельности. Анализ переживаний спортсмена, поэта, ученого с убедительностью это подтверждает. А.Маслоу, характеризуя "пиковые переживания" отмечает, что ".... творческая личность в состоянии вдохновения утрачивает прошлое и будущее и живет только настоящим моментом. Она полностью погружена в предмет, очарована и поглощена настоящим, текущей ситуацией, происходящим "здесь и теперь".
      Встает вопрос, почему же молодежь ищет описанных переживаний в альтернативных формах деятельности. Первое, на что мы уже обращали внимание, это нежелание вступать в мир взрослых, одной из важных характеристик которого является именно продуктивность, в отличие от процессуальной деятельности ребенка. В контексте обсуждаемой темы нас будут интересовать еще по крайней мере две причины указанного возникновения описанных феноменов. Сравнение альтернативной и продуктивной деятельностей показывает, что первая детерминирована прошлым опытом (наиболее явно это можно наблюдать в токсикоманиях: раз испытав удовольствие, человек и впоследствии стремится к нему), вторая - будущей целью. В од ном переживание дается легкой ценой, не требующей особых усилий от субъекта действии; в другом же наблюдается "напряжение действия, через которое будущее переходит в прошедшее" . И.С.Кон отмечает, что в сознании представлены обе эти тенденции, -однако вторая социально и психологически сложнее: она требует нравственных раздумий и формируется только в процессе творческой деятельности, каждый этап которой дает какие-то социально и личностно значимые результаты. Такое положение вещей и порождает выбор социально и психологически более легкого пути, не связанного с "напряжением действия".
      Второй причиной возникновения альтернативных движений является неадекватное осмысление подростком значения социальных или даже нравственных требований и норм. Это связано с преобладанием рационального подхода в воспитании над эмоциональным. Ребенок прекрасно знает нравственные нормы, однако они остаются чем-то внешним, но превращаясь в прочувствованное и внутреннее. Выражаясь словами Л.О.Выготского, не произошла интериоризация нравственных норм. Вполне естественно поэтому, что молодежь выбирает альтернативные формы деятельности, в противовес социально приемлемым, значение которых осталось неосмысленным.
      Выше уже отмечалось, что "терапия" проявлений контркультуры должна идти по пути помощи в обретении реального-взамен иллюзорно-компенсаторного-предмета деятельности. Вся логика нашей работы была направлена на то, чтобы показать, что альтернативные формы деятельности являются попыткой преодоления, некоторой кризисной ситуации, привнесения в свою жизнь того, что невозможно получить при существующей системе воспитания. С этой точки зрения молодежные движения можно рассматривать как своеобразную "самотерапию".Однако последняя, как было показано, не является адекватной как для самой молодежи, так и для общества в целом. В связи с этим наиболее продуктивным может быть путь предоставления молодежи в социально приемлемой форме того, что она ищет. Это реально лишь при условии привнесения в воспитание возможности получении переживания в продуктивной деятельности. По нашему мнению,для этого по крайней мере необходимо: наполнение актуальной Деятельности школьника личностным смыслом, ориентация его не на далекое, призрачное будущее, а на сегодняшнее существование; приобщение подростка к некоторым продуктивным, творческим формам деятельности, в которых возможно было бы достижение сильных эмоциональных переживаний; конструирование таких деятельностей, в которых бы ребенок осознавал значение нравственных норм, что делало бы возможным перевод их из внешних требований во внутренние мотивы. Сделанными нами выводы в какой-то степени подтверждаются педагогической практикой воспитателей-новаторов, например, приобщение подростков к экстремальным видам деятельности, например, к туристическим походам, где переживания даются не легким путем, а напряжением действия. В силу итого такую деятельность можно назвать проективной, хотя в ней и не производятся материальные ценности.